Как я лечил онкобольного дядю

Цини́зм или цини́чность (др.-греч. Kυνισμός) — откровенное, вызывающе-пренебрежительное и презрительное отношение к нормам общественной морали, культурным ценностям и представлениям о благопристойности [1] [2], отрицательное, нигилистическое, отношение к общепринятым нормам нравственности[3], к официальным догмам господствующей идеологии [4]. Поведение, выражающее осознанное и демонстративное игнорирование определённых моральных ценностей.

Надо признаться, что я очень долго думал, пока собрался сесть за комп и написать это. В принципе, пока я думал, у меня набирался собственно сам материал для повествования вам об этой истории. У каждого из нас есть куча родственников, все со своими взглядами на жизнь, у каждого своё видение происходящего вокруг, каждый человек ведет себя определенным образом. Одни флегматики, другие живчики, третьи вообще ни о чем.

Трудно сказать, каким я представлял себе Хасана, своего дядю, у себя в мыслях. Он как бы всё время был в моей жизни, как и множество других родственников,но именно он никогда не был замешен в каких то фамильных разбирательствах, слухах, сплетнях. В общем жил особнячком вроде, но и для всех был открыт по своей душевной простоте. В свои 49 лет, у него нет какого то образования, кроме того что мог подзаработать на стройках, говорят хорошо плитку кладет. Таким вот самым незаурядным образом он прожил более двадцати лет со своей первой супругой. Про таких говорят «мухи не обидит». Когда возраст стал подходить к «полтиннику», его братья и сестры решили поженить его на другой женщине, потому как всё это время у него не было детей от первой жены. В общем, они развелись, его женили на другой и она, с разницей в год, родила ему прекрасную девочку и великолепного мальчика, с очень правильной формой лица и такого прям «богатыря», хотя дядя не отличался особыми физическими данными. Все родные начали замечать, как Хасан изменился, появился интерес к жизни, блеск в глазах или как это описать. В общем, между нами говоря, дочку из рук не выпускал и она особо не убегала. Всё время тянулась к отцу. Зажил он нормальной, полноценной жизнью, с криками детей и в постоянной заботе о семье.

К этому времени он начал жаловаться на боли в брюшной полости, его обследовали и сказали, что есть новообразования. Повезли в Ростов, но врачи сказали дело плохо, опухоли запущены и оперировать они боятся, мол, нет гарантий, что выживет. Оттуда братья решили повезти его в Волгоград, мол, там есть знахари, которые «на раз-два» избавляют от всех недугов, думали, вдруг первая жена чего там «нахимичила» в сердцах. Самое обидное, что ростовские врачи даже не стали скрывать от него что у него всё плохо. По пути домой в машине со своими двумя братьями он сказал им, после меня продайте мой дом и купите квартиру жене с детьми в Аргуне, оттуда её привезли, когда отдавали замуж за него и там вся её родня. Одному из братьев в тот момент стало плохо, говорят он даже потерял сознание. В Волгограде целители оказались бессильны, после чего его привезли обратно в село, где один из «дуремаров» дал стопроцентную гарантию, что он его вылечит с помощью каких то настоек и пиявок, даже заверил всех, что это не онкология, а результат сильного переохлаждения нижних конечностей, т.е. ног. Так вот он промучил его еще месяц, пока мне не позвонила тётя и не сказала, что по телеку, показывали, онкологов, которые прилетели из Питера в Грозный. Они обследовали больных с отправкой, в случае необходимости, на оперативное вмешательство к ним, в Санкт-Петербург. Позвонив знакомому в Минздрав, я поинтересовался у него и узнал, что прием они закончили, больных определили, но в порядке исключения осмотрят моего дядю.

На следующее утро мы стояли у их ворот. Нас позвали на веранду, где сидели российские врачи (как приятно звучит), однако осмотрев его, они сделали вывод, что везти его никуда не надо, что болезнь можно вылечить и здесь. Онколог из Питера даже клятвенно заверил, что в Чечне, как он сам убедился, редчайшие специалисты, привлеченные извне, всегда в наличие самые редкие медикаменты, ну и просто всё фантастически круто. Взглянув в его умные глаза, я был убежден. Да и что делать, взрослые дяди говорят такие вещи, конечно поверишь. Тем более, это мой первый опыт сопровождения онкобольного. В тот момент с ними присутствовал и главный на тот момент врач республиканского онкодиспансера, Михаил. Мне сразу импонировало то, что специалист не местный, да и повел он себя потом совсем не по-нашенски, по-человечески. Так вот он сказал мне подойти с ним завтра в диспансер там назначим лечение, кстати, он сильно был возмущен тем, что ростовские врачи не посоветовали даже химиотерапию, ссылаясь на то, что это вполне себе альтернатива операции. Что было дальше? Кошмар. Собственно до сих пор было предисловие, теперь повод, почему я это решил написать.

На следующий день я, мой дядя Хасан и дядя, который сопровождал его из села(в смысле Хасан передвигался и сам, но его привез старший брат, который к сожалению и сам с трудом передвигается) сидели на первом этаже онкодиспансера пытаясь понять с чего начинать. Никогда не забуду как сначала мы пришли к онкологу Шамилю, он на 4 этаже там работает, из Дагестана молодой врач. Такого, извиняюсь, козла я давно не видел, но у них там, в системе здравоохранения, это оказалось нормальным явлением. Я и постучусь перед тем как зайти, что нам не свойственно и извинюсь, перед тем как вторгнуться в его кабинет, что нам вообще не предписано, и поздороваюсь, а он разговаривает таким тоном как, если вы видели дагестанские приколы «Горцы от ума», там один всё время говорит «Чё ты?!», вот-вот, такой же тон, только там шутки, а здесь человек умирает. Никогда не забуду то, как он себя вёл с пациентом и в частности со мной как разговаривал, я его не «отоварил» в тот момент только потому, что не знал придется ли мне с ним еще пересекаться по вопросу дяди.

Разобравшись с этим хамом, получив направление, мы отправились на госпитализацию в соседний корпус, там стационар. На третьем этаже, нам сказали подойти к заведующей отделением химиотерапии, чтобы она осмотрела его и назначила лечение. Она его действительно осмотрела, попросила дядю выйти и сказала мне, что она понимает ростовских врачей, отказавшихся оперировать, потому как у него забита вся брюшина несколькими новообразованиями и что химию ему назначать она тоже не будет, потому как он очень слаб, мало ест и такое лечение может его разом убить или ускорить процесс. Я её даже спросил сколько ему осталось, на что она ответила, что не знает, затем выписала капсулы, это как бы заместительная химиотерапия, она слабая, чтобы ему не стало сразу плохо. Выписав этот препарат, она в прямом смысле этого слова попрощалась со мной. А я понимаю, что сейчас надо выйти в коридор и как то объяснить дяде, почему его отправляют домой. На ходу придумываю следующую историю, говорю, мол, Хьасэй, тебе нельзя сразу сильную химию делать, потому что она очень тяжело переносится, поэтому сейчас тебе возьмем таблетки, ты их будешь принимать как бы готовясь к той, сильной химии, типа, это как разминка перед тяжелой тренировкой. И всё это не моргая, глядя в его потускневшие глаза. Такую же «телегу прокатил» и старшему дяде. После этого я сходил еще к куче врачей, получил разрешение на лекарство и взял его на складе, там же, чем был сильно удивлен. Они уехали в село, когда я решил напоследок заглянуть к главному врачу Михаилу, этим днем я пытался его застать на работе несколько раз, но он был в Минздраве и с третьей попытки у меня получилось. Кстати, секретарша в приемной у главрача замечательная девушка, честное слово, всегда такая отзывчивая, я еще удивился, как её удается сохранять такую человечность среди нас, наверное, влюблена, подумал я, обычно в такие моменты хоть по голове тебя ударят-улыбаешься как дебил. Так вот узнав, что Хасана отправили домой, Михаил очень был расстроен, он так и сказал, «что это значит, дали таблетки и отправили умирать?» Получается так, «ваше благородство», готов был сказать я, наблюдая его живое участие в этом деле и негодование. При мне он набрал заведующую диагностическим отделением, это уже на втором этаже стационара и сказал, чтобы она с утра приняла такого то, и начала поддерживающую терапию до улучшения показателей, ну анализов крови, гемоглобина, креатина и т.д., чтобы потом можно было начать химиотерапию. Прощаясь, он добавил, что врачи должны до последнего бороться за жизнь больного, применяя все общероссийские стандарты лечения, а не отправлять с таблетками домой.

Я пребывал в шоке. Еще на выходе я набрал старшему дяде и сказал, чтобы они с утра вернулись с ним, и объяснил, что вышло недоразумение, и то, что встретил Михаила, который всё организовал. Потом он мне отлельно еще перезванивал и рассказывал, типа, видел бы ты как изменился в лице Хасан, домой ехал без настроения, не мог понять, почему его никто не хочет лечить, почему везде отправляют домой. А дома что? Дети, которых надо как то кормить, жена то не работает, с ними сидит, и он с адскими болями по ночам. В общем утром его привезли и направили в диагностическое отделение, где поместили в палату, взяли анализы и определили первый этап лечения. При этом не могу не упомянуть, что заведующая отделением, пока заполняла его карту или какие то бумаги, намекала, что им кем только не грозили, даже министром, а они никого не боятся. Хотя причем здесь это? Я её видел впервые, от того что ей накануне звонил Михаил и сказал принять больного, так я даже не знал куда и кому он звонит. Я сделал вид что ничего не понял и дал понять, что мы как все, скажете и «на лапу дадим». Вроде отказалась, хотя я и не настаивал, потому как именно чеченцы довели ситуацию в Ростове до того, что пока в карман белого халата купюра не ляжет, в твою сторону даже не посмотрят. Ну да ладно, врачей на это толкнуло государство, им и учителям я взятки прощаю. Да и других растрат впереди было не мало, потому не стал настоятельно раскидывать деньгами в первый же день.

Через день два у дяди ночью был приступ, дежурную медсестру искали все, но никто не нашел. Привели какую то «левую», чтобы сделать ему обезболивающий укол. Искали очень долго. Знаете, что заявила заведующая, когда я ей рассказал об этом. Перевожу с чеченского. «Я не знаю, что с ними делать, на одном месте они не сидят». Это говорит ЗАВЕДУЮЩАЯ ОТДЕЛЕНИЕМ В РЕСПУБЛИКАНСКОМ ОНКОДИСПАНСЕРЕ! Место, где половина, если не больше, приговоренные к смерти люди! Уже в коридоре мне удалось поговорить с частью персонала. Говорю, кто вчера дежурил, они пытаются вспомнить, ну да ладно. Я говорю, там вчера человеку плохо стало, не кому укол было сделать, у вас всегда так? Они вспоминают, кто был вчера в смене. Я говорю, вы понимаете, что там лежит человек не с гриппом, не с простудой, а больной, от которого отказались все врачи, и он сейчас доживает последние дни, вы можете хотя бы один раз ночью заглянуть в палату и спросить нужно ли обезболить, как ты вообще? Почему, говорю, мы рассказываем по телеку, как всё у нас прекрасно, а вы не можете дежурную медсестру найти на всей территории диспансера? Тогда одна из них заверила меня, что она сегодня будет дежурить и обязательно глянет ночью как он там. Она сдержала своё слово. Но так было раз, может два - всё! Я уже начал им говорить, я бы заплатил вам, за ночной визит к нему с вопросом как вы себя чувствуете, отказываются, стесняются, потому что это их обязанность. У них же нет кнопки вызова как в европейских больницах, так будьте любезны обойти самых тяжелых и безнадежных, ой извините за нецензурные слова, Европа, больницы, что-то меня «заносит». Короче всего и не вспомнишь, что после этого было. Вообще у меня родственников много, но так получилось, что в последнее время почти все оказались заняты, да и живут отдаленно от города, вот я и решил взять все вопросы на себя по больнице, лекарствам и т.д. ради него, Хасана, у которого появилась надежда, пока только в глазах и еще ради его детей, которые одного возраста с моими. Представляете, ему 50, а мне и 30-ти нет, а дети у нас у обоих практически одного возраста, бывает же. Ох и намучились мы с этим врачами и лекарствами.

В общем, после приведения его показателей в норму, Хасана перевели на третий этаж, туда, где начали химиотерапию. На удивление врачей, может и к их огорчению, дядя оказался живуч! Он очень хорошо перенес химию, нормально ел, в общем, чувствовал себя неплохо для человека с его диагнозом. Мы с ним много общались, когда ему делали химию, он просил остаться с ним, так как всё время боялся этой химии. Обычно я брал попкорн, йогурт для него и т.д. и мы, уставившись в телек, начинали «раздувать» за жизнь с ним, очень много интересных историй тогда от него услышал. Представляете, еще в советское время, мой батя, «отмазал» его от армии, дав на лапу военкому или кому то там еще. И это в Советское время! Я замечал, что он про детей любит говорить, хоть это и не принято у нас, да, а что тут такого, человек в конце своей жизни узнал какого это, иметь родное существо, а теперь вынужден, глядя им в глаза, уходить из жизни. Вот так проходили дни, вот так лечился дядя Хасан.

Настал тот период, когда онкобольных, проходящих химиотерапию, отправляют после процедуры домой для отдыха на неделю, две. После одной из таких поездок, двоюродный брат привез его в больницу и уехал на работу, так как в Ханкале нельзя опаздывать, я должен был быть уже там, но из-за того что сын всю ночь ужасно кашлял и хрипел отвез его в детскую больницу, оставил там его со своей матерью, на улице много такси, поехал быстро к дяде, чтобы успеть на госпитализацию, он на русском плохо говорит и понимает, а врачи как будто не знают чеченского, начинают закатывать глаза! Задушил бы! Разница между тем как он приехал, и я домчал из Старопромысловского района в поселок Мичурина, 15-ть ну 20 минут. За это время Хасан, оказывается, подустал с таким опухшим животом сидеть в коридоре и по старой памяти пошел в палату, та оказалась пустой, и он прилег в ней, на той же кровати, что лежал и неделю назад. Я буквально забежал в больницу, объяснился с ним и пошел к лечащему врачу. На этот раз, пользуясь отсутствием заведующей отделением, она была в отпуске, молодая врач Лолита, гордо расхаживала без платка и даже долбанного колпака по своим подружкам медсестрам и учила их как жить. Она всегда старалась это делать, как я понял. Таких людей не забывают, даже в Судный день, надеюсь, её вспомнят и настучат Творцу на неё! Она сразу мне сказала, что у них нет лекарств на проведение химии, и вообще, он пришел, лег в палату никого не спросив, с таким поведением ни один врач палец об палец не ударит если что. Я сидел. Я долго сидел, пытаясь понять, что она говорит мне, чем больше до меня начинало доходить смысл её слов, тем больше я начинал менять цвет лица, заметив это, она прибавила, я не знаю, если там только такой тяжелый случай, что не может посидеть в коридоре. Дура!!! Ваааа, какая же ты ДУРА!!! Ты, ты, должна знать какой у него случай! Это твой пациент!!! Ты не видишь того, что в отделении нет лекарства, а беспокоишься за то, что он в таком состоянии захотел прилечь! О Аллах! Какая же она дура! За что, для чего, зачем такие люди нам на планете Земля вообще нужны???!!! Я ей сказал тогда, что само слово наглость этому человеку не знакомо, он решил, что так можно и что палата закреплена за ним! И что он не всё понимает как у вас тут устроено. Почти извиняюсь за него! А сам думаю, о Аллах, пошли её меня на жизненном пути, когда я смогу хоть что-то решить для неё. Она там никто, заведующая в отпуске, ее просто временно поставили одной частью отделения управлять! Так вот она мне говорит, лекарств нет, поезжай в Наурский район и там ищи их по месту его прописки. Объясняю дяде ситуацию, говорю, мол, ты полежи, а я туда и обратно! Беру консультативную справку, лечу в Наурский район, нахожу больницу… а у них районный онколог в отпуске, звоню в город, че делать, а они зам должен быть у онколога, спрашиваю, где зам, здесь говорят, а он у нас и был зам, так где главный онколог, его нету, черти что!

 Полдня все врачи вместе с заведующей больницей Наурского района не знали, что они должны сделать, потом на общем фоне начали проявляться относительно адекватные люди. У одной даже был компьютер. Что-то началось двигаться. Врачи снуют туда-сюда, у них своих проблем валом еще я привалил с умными вопросами на русском языке, типа, а что же тогда делать?, что же это получается? И что теперь мне в город возвращаться ни с чем? Потом выяснилось, что дядя не стоит на учете как онкобольной и на него по-любому мне здесь не выдадут лекарств, говорю "напишите чертов рецепт возьму в городе, в онкоцентре говорили, что медикаменты должны выдать если не на месте, то в 26 аптеке", водитель с работы уже стоит в этой аптеке и допрашивает продавцов на наличие необходимых медикаментов на прямой связи по телефону со мной, те говорят это есть, того нет, и пусть выпишут в Науре федеральный чек на лекарство, без него не дадим, говорю этим про федеральный чек, по выражению их лиц вижу, что они поминают моего отца и его предков, но всё же пытаются помочь, пишут, выдают чек, лечу в город в 26-ю аптеку, те смотрят на меня удивленно и спрашивают, а зачем вы к нам приехали, вы должны их там получить………….. Впервые я почувствовал такое ощущение, будто земля уходит из под ног, вырываю бумаги у нее из рук и кричу, вы все дебилы или я один?! Хвала Аллаху, она поняла, что со мной происходит и стала объяснять, что сначала, я должен заказать лекарства у главного районного аптекаря, убедиться что медикаменты есть на складе, потом выписать рецепт на них, затем аптекарь приедет в город на склад и привезет их районную больницу, после чего я смогу их получить, и так надо делать каждый раз, перед новым курсом лечения. И еще добавила, что точно знает, что одного из препаратов, кстати, самого необходимого у них нет и сколько его ждать она не знает. Совершенно обессилев от этой поездки, от дождя и прочего я направился в онкодиспансер к дяде, объяснил ему ситуацию и попросил двоюродного брата отвезти его в село, пока решится вопрос с лекарствами, ему всё равно из Ханкалы домой ехать, вот он его и забирает и привозит по пути.

Вернувшись к несравненной Лолите я рассказал про свою поездку, на что она сказала, ну вот как соберете лекарства приезжайте, ничего страшного…….. На следующий день, не помню уже зачем, я заехал в онкодиспансер и встретил врача Марху, которая до этого наблюдала дядю. Она поинтересовалась, что да как. Я ей рассказал всё в подробностях. Она работает на одном этаже с Лолитой, только в другом крыле. Она очень удивилась, что Хасана отправили домой так и не госпитализировав, даже сказала, что его нельзя вот так вот таскать из села в город. Глубоко вздохнув, я сразу понял, что в больнице свои разборки между врачами, она сказала, чтобы его привезли на следующий день к ней, и она продолжит его лечение, лекарства найдет сама, раз в аптеке нет. На следующий день его привезли, прихватив один из препаратов в Науре, о нем я с трудом договорился с аптекарем. Но главного лекарства достать так и не удалось. Марха сама всё нашла. Ему сделали очередную химию. По идее, химия должна была бы как бы сжечь эти опухоли, но живот у дяди стал еще больше, он очень мало есть, хотя хочет, с трудом поднимается по лестнице, с трудом лежит, сидит. Опухли ноги. Некоторые капельницы отменили. Сейчас он в очередной раз сидит дома и ждет следующего курса лечения, очень надеется выздороветь, но постепенно сдаёт, часто принимает обезболивающие таблетки, супруга делает уколы, когда он дома. Он очень сильно терпит, не сдается, говорит, что когда я рядом, переживает меньше чем, когда вокруг все врачи. Оно и понятно. Лично я два раза просил одного и того же врача сделать ему укол, обезболить, а до меня он еще три раза просил, с утра просил, а я подъехал только после обеда, когда начал бегать к ним с просьбой сделать этот долбанный укол. Один раз вообще смешно было. В его палате, на третьем этаже, а здание четырехэтажное, протекал потолок, причем так не слабо протекал, пришлось передвинуть кровать на другую сторону. Во всех палатах, что он был, раздолбаны краны, смесители, душевые шланги порваны в хлам, из туалетов невыносимый запах, про системы вентиляции я вообще молчу! Кормят, кстати, не плохо. Хотя мы постоянно и возим еду, всё же кухне надо отдать должное. Сейчас он дома, но лекарств по- прежнему нет, говорят надо запрос делать в Минздрав. А когда этот запрос дойдет и когда на него ответят, это уже другая история. Если кто не так понял, я ни в коем случае не намекаю на то, что лекарства стоят больших денег и т.д. Просто накипело! Я ненавижу российскую систему здравоохранения! Хотя какие высокопарные слова система…здравоохранения… Было бы смешно, если бы не было так тошно. Позволю себе перефразировать, имею право.

Фото прилагается, как доказательство, наивысшего цинизма этих людей.