Джума-намаз

Рассказ, автором которого является Рефида Шамсутдинова, опубликованный в журнале "Золотой Родник" /март-апрель/2005/

В детстве мы с подружками иногда спорили, кто из нас богаче и у кого что есть. Красивые платьица, куколки, мячики, книги, цветные карандаши... Так мы осваивали незнакомый и непонятный нам мир, подражая взрослым. Так формировались наши ценности. Впрочем, в те, советские времена, все семьи жили почти одинаково. И как-то раз Рамзия, всегда самая скромная из нас, гордо и трагично произнесла, что у них мог бы быть сейчас личный автомобиль. Это известие нас потрясло. И мы, перебивая друг друга, бросились ее расспрашивать, строя в голове тысячи догадок. В простой татарской деревне такая привилегия, как личный автомобиль, стал бы бесспорным предметом гордости и зависти. Рамзия, изобразив на лице взрослую серьезность и деловитость, выложила все подробности происшедшего и даже более того...

Эта история многие годы живет в моей памяти, со временем став предметом истинной гордости...

...Набиуллах бабай вернулся с фронта инвалидом. Крупного телосложения, настоящий татарский богатырь, Набиуллах бабай был ранен в обе ноги и с трудом мог ходить. Его супруга, Бибиджамал эби, благодарила Аллаха за то, что ее муж вернулся живым, а то как бы ей одной поднять на ноги столько детей... Набиуллах бабай одним своим присутствием наполнял близких энергией жизни. Он был большим, молчаливым, всегда занят делом. Ухаживать за своим яблоневым садом было его любимым занятием.

Советское прaвитeльствo ко Дню Победы выдавало инвалидам "Запорожцы". Это радостное известие облетело село. И все жители, садясь вечерами к семейным самоварам, обсуждали, кому же достанется этот маленький, ловкий, смешной четырехколесный железный "пони". И когда, наконец, пришло в село извещение, то и в дом Рамзии пришел настоящий праздник. Через месяц Набиуллах бабай должен был пойти в районный центр и расписаться в листке получателя.

Когда долгожданный день наступил, выяснилось, что этот день - пятница. Набиуллах бабай ни в коем случае не соглашался пропускать джума-намаз. И отказался идти в районный центр. Вся семья запаниковала, начались упрашивания, слезы. Но Набиуллах бабай после утреннего намаза взялся за приготовления к пятничной молитве, Бибиджамал эби налила в кумган теплой воды, подала белое полотенце, розовое мыло, пахнущее земляникой. Набиуллах бабай вышел на веранду. Утренние лучи играли в капельках воды на лице Набиуллах бабая, придавая его теплому, снежному облику особенный, радужный свет. В воздухе стоял густой аромат антоновских яблок. Разноцветная осень сияла морозной свежестью. Совершив омовение, Набиуллах бабай стал одеваться. Белую рубашку опустил поверх брюк, надел длинную безрукавку, провел расческой по бороде, погладив большими руками волосы, надел тюбетейку, приготовил меховую шапку-ушанку, новую фуфайку. Бибиджамал эби помогла ему натянуть на ноги кожаные носки - масих, затем белые шерстяные носки. Набиуллах бабай невозмутимо сидел на высоком стуле, пока Бибиджамал эби надевала ему в заключение всей этой процедуры высокие калоши. Дороги были почти непроходимые, сельчане прикладывали неимоверные усилия, чтобы дойти до школы, магазина, сельсовета, почты, меся густую черную грязь, клочками налипающую на сапоги. Эта грязь многому учила людей. Всегда приходилось смотреть под ноги, постоянно быть начеку, ведь если сделать неправильный шаг, можно упасть, застрять, сильно выпачкаться. Набиуллах бабай попросил подать ему старый посох. Мечеть находилась на другом конце деревни. Поэтому нужно было выти из дома рано, чтобы не опоздать к хутбе. А у него с трудом передвигалась левая нога. И преодолеть почти двухкилометровый путь по вязкой дороге было делом нелегким, и, может быть, даже непосильным, но не для Набиуллах бабая.

Настоящей мечети в те времена не было. После революции одну мечеть полностью разрубили на дрова, а в другой разместили школьную библиотеку. Мой дед Мавлют бабай радовался, что хоть стены мечети сохранились. "Стены мечети пропитаны духовностью, и это может хорошо влиять на школьников", - говорил он. Мечети не было, но на джума-намаз сельчане собирались. Люди по очереди открывали свои дома. Для каждой семьи было особой честью предоставить свой дом для чтения намаза. Это давало чувство, что совершалось очень важное и нужное дело. Из дома выносили мебель, женщины делали уборку, устилали полы домотканными дорожками, а кто имел возможность, и коврами. Слова "Коран", "Ясин", "намаз", "тахарат" вызывали в людях необыкновенный трепет. Не было знания того, что это такое, но жила в людях любовь и уважение к Исламу. Они любили Аллаха. И боялись Его. И сельчане обращались к Нему в своих помыслах и молитвах. Уважаемым на селе человеком был Касым бабай, мулла. Про него говорили, что он "хаджи", он был в Мекке. И это придавало его образу недосягаемую таинственность. Перед джума-намазом он рассказывал о Пророке, передавал его слова. Односельчане обращались к нему по различным вопросам. Его присутствие на любом меджлисе считалось обязательным. Он был духовным лидером сельчан.

Набиуллах бабай собрался выходить из дома. И старший сын, все еще не терявший надежды, просил: "Ну, что тебе стоит, отец, один раз не пойти на этот твой намаз. Люди будут смеяться над нами, что из-за джума-намаза мы лишились автомобиля. Ведь ты уже почти ходить не можешь. У сельсовета нас ждет машина. Поехали. А?". Уважительное отношение к старшим не позволяло ему повысить голос. Набиуллах бабай был, как всегда, спокоен и непреклонен. Обратившись к сыну, он сказал: "Улым (мой сын)! Из-за груды металла, который никому не пригодится в могиле, а останется ржаветь в сарае, нельзя пропускать молитву. Нужно сначала делать то, что велит Аллах. А если Аллах Тааля захочет, то непременно будет у нас машина. Пророк (салляллаху алейхи ва саллям) говорил, если кто три раза пропустит джума-намаз, то Аллах запечатает его сердце". И с этими словами вышел из дома, оставив домашних в отчаянии наблюдать из окна, как он медленно и осторожно месит земную грязь, идя навстречу вечной жизни...

...Помнится, тогда мы очень пожалели грустную Рамзию и всю ее семью. Но почему-то не сердились на Набиуллах бабая. Наверное, по еще не успевшему выветриться из наших генов знанию, что Аллах есть. И что у Него можно просить все, что хочешь. И он непременно ответит на просьбу. Нас учили говорить "Аллах телесе" ("Если Аллах захочет"), когда мы раскрывали наши самые заветные мечты и желания.

...В свои редкие приезды в Татарские Сугуты, приходя на могилу любимого Мавлют бабая, я вспоминаю и про этого чудного человека, Набиуллах бабая, и непременно читаю для него "Фатиху"... Мне представляется, что у него светлая и широкая могила, из которой исходит тончайший аромат антоновских яблок...

Может быть, благо Ислама не прервалось веками и дошло до нас благодаря искренней вере таких простых мусульман, как Набиуллах бабай... Может быть... Только Аллаху ведомо явное и тайное...