ХАСАН БАИЕВ: «НАШ МИР НУЖДАЕТСЯ В ХОРОШЕМ ПСИХОЛОГЕ»
47-летний Хасан Баиев - первоклассный пластический хирург, вернувший молодой глянец многим знаменитостям (одна из его пациенток - актриса Лариса Гузеева). В 1985-м окончил Красноярский мединститут по специальности «врач-стоматолог». После ординатуры уехал в Грозный, работал в БСМП челюстно-лицевым хирургом. Война в Чечне не заставила его спрятаться. Отправив семью в Ингушетию, полевой доктор спасал всех без разбору: чеченских бoeвиков, российских солдат, ополченцев, мирных жителей. В первую чеченскую прооперировал более четырех тысяч раненых. Потом - потерял счет спасенным. Во вторую чеченскую устроил госпиталь в родном селе Алхан-Калы в окрестностях Грозного. Оперировал ноги Басаеву, шею Бараеву, собрал лицо (нос и левая глазница сформированы заново) Радуеву… Когда Алхан-Калы захватили бoeвики, Бараев постановил расстрелять доктора Баиева за помощь русским. Его уже вывели на расстрел, но тут во двор влетел автомобиль с ранеными бoeвиками: «Доктора!..» Расстрел отложили. Когда Грозный заняли федеральные войска, Баиеву тоже предъявили нешуточные претензии - за то, что лечил ваххабитов…

В 2000-м, благодаря международной организации «Врачи за права человека», Хасан Баиев с семьей был тайно вывезен в США. О нем снят документальный фильм. Он лауреат престижных международных премий. Он признан Человеком года в Великобритании, США и Японии. Его книга «Клятва. Хирург под огнем» издана в 20 странах мира. Будучи некогда членом сборной СССР (самбо и дзюдо), уже в Америке он выиграл множество престижных соревнований. Воспитывает четверых детей, младшая дочь родилась в США.
Всемирно признанный доктор хранит верность родному мединституту. На днях посетил Красноярск по случаю юбилея своего выпуска. «В Красноярске очень гостеприимный и добродушный народ, почему я и оказался здесь. Мне понравился характер сибиряков», - признался этот красивый, необычайно сильный человек.
Перед самым отъездом, почти на ходу, Хасан Баиев дал «МК» самое короткое, по его признанию, интервью в своей жизни.
МК: Вы получили какую-нибудь государственную награду за тот, военный период своей жизни?
Х.Б.: Люди, которых я спасал, чуть не молились за меня. От власти, Минздрава даже бумаги ни одной не получил. Но честно вам скажу - я об этом и не думал. И даже не хочу этого. Тот ад, через который я прошел, эта бумага не компенсирует. Я не ради этого старался. Как человек, который оказался в зоне конфликта, я видел, как война меняет людей. И тогда начал анализировать, что такое жизнь. И точно знаю жизненные ценности.
МК: Как война меняет людей?
Х.Б.: Те, о которых ты думал, что они не способны на жестокости, становились такими. А те, о которых думал - они способны только на жестокость, - становились добрее. Человек, когда живет мирной жизнью, не знает, как его психика отреагирует на войну. Нас было 10 врачей и 20 медсестер (во вторую чеченскую кампанию - «МК»). У меня был опыт первой войны. А мои коллеги не имели представления, что их ждет впереди. И я понимал: когда в больницу угодит первый снаряд или бoмба, тогда я на сто процентов буду знать, кто останется, а кто уедет. Так и получилось. На второй день практически никого не осталось. Они уехали. Из 10 врачей - один я, из 20 медсестер - восемь. И всю войну я с ними оперировал.
МК: Что для вас сейчас важнее: ваше прошлое, настоящее или будущее?
Х.Б.: Для меня важно и прошлое, и настоящее.
МК: А будущее вы связываете с какой страной?
Х.Б.: С Россией. У меня российское гражданство и вид на жительство в США. Конечно, я уважаю их культуру, как они работают, помогают. Но из меня не получится американец. Я оказался в Америке случайно. Меня вывезли из Чечни пройти реабилитацию. Это последствия войны. Потому что последние семь месяцев, можно сказать, днем и ночью я работал под артобстрелом и бoмбежками. Три раза был контужен. Мое психологическое состояние было очень плачевное. Я не мог слышать стоны, крики, видеть оторванные конечности. Я тоже человек, если даже доктор. Хотя умом понимал, что нахожусь на войне, а на войне беспредел, но какой бы я ни был сильный… Машина тоже ломается. Шесть месяцев в Америке со мной работала бригада психологов. У меня открылось кровотечение желудка, была полная потеря памяти. В общем, целый букет вылез. В Чечне я был как сжатый комок. А потом из руин, из мясорубки оказался в другом мире: все красиво, цветет, люди улыбаются. Это, видимо, тоже меня шокировало.
МК: Почему довели себя до такого состояния? Почему не уехали?
Х.Б.: Я родился и вырос в Чечне. Это родина моя. (Доктор борется с подступившими слезами.) Можно было уехать и где-то отсидеться до лучших времен. Но я считал, что после этого не буду иметь права явиться в республику, потому что в самый тяжелый момент, когда многие нуждались в моей помощи, капитулировал.
МК: Сейчас вы полностью пришли в себя?
Х.Б.: Нет. Я не могу сравнить свое состояние с началом двухтысячных годов, я лучше чувствую себя, тем не менее иногда в голове происходит вспышка… У меня дома было целое паломничество людей. Со всей республики возили раненых. Если бы не спорт, а я привык к бешеным нагрузкам, я бы не выдержал войну. В день по 20 - 30 человек оперировать - поверьте, это трудно.
МК: Чем вы занимаетесь сейчас?
Х.Б.: Езжу (лицо доктора светлеет) с бригадой известных пластических хирургов по всему миру, оперирую. Организация, в которой я работаю, имеет сеть в 25 странах. Я был во Вьетнаме, Колумбии, других странах. В самом плачевном состоянии - Вьетнам. У них тоже послевоенный синдром - очень большая рождаемость и много врожденной аномалии. Последние три года езжу в Чечню, оперирую детей с врожденными пороками, искалеченных, которые нуждаются в восстановительной хирургии. И еще занимаюсь пластикой, красотой.
МК: Вас можно назвать человеком мира? Или вы все-таки чеченец?
Х.Б.: Конечно, в первую очередь я чеченец! (Смеется.) Но в то же время в 2006 году я стал лауреатом международной премии «Врач мира».
МК: Вам не кажется странным, что когда в одной точке планеты детям бoмбой отрывает ноги, в другой - озабочены формой носа?
Х.Б.: Я к этому отношусь нормально. Многие следят за внешностью, чтобы сохранить свою работу, зарплату, бизнес. Они же не виноваты, что где-то был конфликт, и люди страдают. Жизнь-то продолжается.
МК: Мир в целом, на ваш взгляд, нуждается в хирурге или терапевте?
Х.Б.: Мир вообще нуждается в хорошем психологе, враче души. Очень много стрессов, сумасшедшей жизни, нам нужно идти и исповедовать себя.
МК: Подарите несколько выстраданных вами слов читателям «МК».
Х.Б.: Я хочу сказать - если тебе Всевышний что-то дал, ты обязательно должен поделиться с людьми. Неважно, деньги это или что-то другое. Если ты отдаешь, перед Богом ты себя чувствуешь абсолютно спокойно.

В Нью-Йорке с Виктором Топаллером

5 октября
ТОПАЛЛЕР. Добрый вечер, дорогие друзья. Прошла неделя, и мы с вами снова встречаемся. Сегодня у нас в гостях уникальный человек. Мы часто обесцениваем это слово, говоря, что у нас «просто удивительный гость», «легендарный человек»… Но сегодня мы с вами действительно встречаемся с уникальным человеком. Достаточно сказать, что он спас жизнь тысячам людей и, в том числе, Шамилю Басаеву. У нас в гостях доктор Хасан Баиев. Доктор, добрый вечер.

БАИЕВ. Добрый вечер.

ТОПАЛЛЕР. Я перед началом программы смотрел на ваши руки, и мне показалось, что если бы я и не знал о вашей профессии, то все равно сразу бы решил, что передо мной хирург... Это была мечта детства – стать врачом?

БАИЕВ. Все обращают внимание на мои руки. И журналисты всегда стараются сфотографировать в таком положении, чтобы видны были руки... Ну, а то, что я начал заниматься медициной... В детстве посмотрел какой-то голливудский фильм про врачей, и он на меня так сильно повлиял, что появилась мечта стать хирургом.

ТОПАЛЛЕР. Вы родились в Чечне?

БАИЕВ. В Чечне.

ТОПАЛЛЕР. Уехали учиться в Красноярск и закончили там медицинский институт?

БАИЕВ. Да, я после школы уехал в Красноярск, закончил мединститут, и после института еще три года работал на кафедре челюстно-лицевой хирургии.

ТОПАЛЛЕР. Как вы попали назад в Чечню? Вы были в Москве в то время, когда началась первая чеченская война?

БАИЕВ. Да, в то время я находился в Москве. В 94-м году, я в общем-то, уже предчувствовал, что сама PoLiTiKK!!а и ситуация идут к войне, и вернулся в Чечню, работал в Грозном. И когда начались военные события, находился там.

ТОПАЛЛЕР. Хасан, до того как вы поехали в Чечню, в 92-м году в Москве проводился какой-то конкурс хирургов, и вы его выиграли. Что это было?

БАИЕВ. Я по профессии челюстно-лицевой и пластический хирург, очень много занимался пластической хирургией. В 92-м году я поехал в Москву, чтобы пройти специализацию, и как раз был объявлен конкурс косметологов. В этом конкурсе участвовало 32 человека.

ТОПАЛЛЕР. Хорошая метаморфоза - хирург, который выигрывает конкурс косметологов, отправляется в Чечню, где оперирует практически без наркоза, делает трепанации, ампутации… Причем, по 30-40 операций в день. Вы поехали без всяких просьб, без всякого призыва – по велению души?

БАИЕВ. Дело в том, что, во-первых, это моя родина, а, во-вторых, я просто понял, что война – это ужасная вещь, и многие будут нуждаться в моей помощи. И поэтому, конечно, я просто… Где-то сидеть я не мог, когда на моей родине проливается кровь, и тысячи людей нуждаются в моей помощи. Я волонтером уехал в Чечню и в течение шести лет работал добровольно, сам по себе.

ТОПАЛЛЕР. Достаточно часто можно услышать, что власть в Чечне захватила мафия, и одним из поводов тех событий, которые там начались, было именно это: Чечня стала абсолютно мафиозной республикой, мафиозным образованием. Вы, как человек, абсолютно всем известный в Чечне, связаны и знакомы с людьми, которые как бы эту мафию представляют. Подобная оценка в какой-то степени соответствует действительности?

БАИЕВ. Я находился в Чечне, все происходило буквально на моих глазах... Умные люди прекрасно понимали, кому нужна была эта война, и для чего она была нужна. К сожалению, жертвой этой грязной PoLiTiKK!!и и этой войны стали абсолютно ни в чем неповинные люди – мирное население, дети, женщины, старики... И в то же время жертвами этой войны стали ни в чем неповинные русские солдаты, которых просто пустили на пушечное мясо. >>

ТОПАЛЛЕР. Вы были знакомы с Дудаевым?

БАИЕВ. Лично - нет.

ТОПАЛЛЕР. Что вы о нем думаете?

БАИЕВ. Когда Дудаев пришел к власти, он очень сильно сыграл на том, что будет независимость, будет богатое государство… Но сама PoLiTiKK!!а, которую вел Дудаев... Он - военный человек, генерал, и ему не хватало гибкости, умения избежать конфликтов и найти PoLiTi4!!еское решение.

ТОПАЛЛЕР. Во время первой чеченской войны вы оперировали под бoмбежками, под ракетными обстрелами. Я знаю какую-то совершенно, на мой взгляд, невероятную цифру, которую боюсь произнести, потому что мне она кажется ошибкой... Вы провели больше четырех тысяч операций?

БАИЕВ. Ошибки нет. В течение двух лет в первую войну я прооперировал 4600 человек. Приходилось оперировать в подвалах, в землянках, на улицах – в ужасных условиях.

ТОПАЛЛЕР. Как психика справлялась с этим?

БАИЕВ. Я бывший профессиональный спортсмен... Спорт мне сильно помог контролировать свои эмоции, свои действия...

ТОПАЛЛЕР. Десятки операций в день, постоянная кровавая каша... И кровавая фантасмагория - русские снайперы стреляют в чеченку, потом русские солдаты ее привозят к вам, чтобы вы ее спасли...

БАИЕВ. Обычное дело - одни стреляют, другие привозят. В первую войну, понимаете, для нас все было очень странно... Мы всю жизнь жили в Советском Союзе – один язык, школа, институт, вместе учились, столько друзей и русских, и чеченцев… И когда говорили, что вводят войска в Чечню, никто не верил, что нас будут бoмбить, будут обстреливать из всех видов оружия! Начало было очень страшным, когда они штурмовали Грозный...

ТОПАЛЛЕР. Вас чеченцы ненавидели за то, что вы спасали русских солдат?

БАИЕВ. Нет. Я и первую, и вторую войну прошел в соответствии со своими принципами, и за это меня уважали. Для меня не было ни белых, ни красных, ни зеленых. Я выполнял клятву Гиппократа.

ТОПАЛЛЕР. Неужели вы не сталкивались с угрозами с чеченской стороны?

БАИЕВ. Конечно, сталкивался. Сталкивался с угрозами и со стороны федералов, и стороны некоторых чеченцев, недовольных тем, что я спасаю жизнь русским солдатам. Я всегда говорил, что выполняю свой долг. Я - не PoLiTiKK!!, не военный, никто. Я - доктор... Часто спрашивают: «Вы не боялись?» Люди привыкают к смерти, привыкают к обстановке, и страх проходит...

ТОПАЛЛЕР. Вы хотите сказать, что на определенном этапе страх становится привычным и обыденным чувством?

БАИЕВ. Да. Вот мои друзья-американцы, когда смотрят видеозапись, которая была сделана в моем госпитале, видят условия работы, слышат вз рывы на улице, то удивляются, что я спокойно стою за операционным столом, оперирую, а то, что происходит на улице, абсолютно не воспринимаю. Я настолько уходил в свои операции, что не видел и не слышал того, что происходило. В любой момент, в любую секунду в мой госпиталь мог попасть снаряд, и мы все погибли бы. Такие случаи были. В первую войну, когда в мой госпиталь угодила бoмба, я был тяжело ранен, погибли мои медсестры и врачи... >>

ТОПАЛЛЕР. Хасан, что из череды этих страшных воспоминаний нанесло самый сильный удар по психике?

БАИЕВ. Самое страшное видеть, как люди теряют свои человеческие качества. Вообще, на войне люди меняются. На кого ты думал, что он не способен на подлость или трусость, оказывается подлецом или трусом. А те, про кого я думал, что от них можно чего угодно ожидать, раскрывались с самой неожиданной стороны... Поведение и сама психика людей на войне абсолютно разная. На войне люди зачастую становятся жестокими, звереют самым буквальным образом. И, конечно, когда ты находишься между противоборствующими сторонами... Привозят чеченских ополченцев, тут же привозят русских солдат – и, конечно, ты всегда под прессом.

ТОПАЛЛЕР. Между молотом и наковальней?

БАИЕВ. Да. Бывали случаи, когда во время зачистки русские заскакивали в госпиталь, начинали избивать больных и даже расстреливали. И в то же время у меня в госпитале лежали русские солдаты... Я видел какое отношение у контрактников даже к своим. Люди перенесли тяжелую операцию, и они им говорят: «Отлеживаешься здесь, у чеченцев, предатель?!» И потом когда их забирали, я видел, как их на матрасах закидывают на БТР, а они кричат от боли. Я говорил: «Что вы делаете?! Они перенесли тяжелые операции!» Я – чеченец, доктор защищал их.

ТОПАЛЛЕР. Хасан, а были обратные ситуации: русские ребята, которых вы спасли, потом были уничтожены чеченцами?

БАИЕВ. С теми, кто находился в моем госпитале, не было ни одного случая, потому что у меня был очень большой опыт: после операции – день-два, и я всегда уговаривал, чтобы русские их забрали в свой госпиталь. Жизни их уже ничто не угрожает, зачем нарываться на конфликт? Русские приезжали и забирали, хотя их госпиталь находился очень далеко от Грозного, а мой буквально в 5-6 километрах.

ТОПАЛЛЕР. Это правда, что приходилось проводить ампутации хозяйственной пилой под местным наркозом или вообще без наркоза? Или это сумасшедшие легенды войны?

БАИЕВ. Нет, у меня есть записи, которые я делал тогда... Буквально приходилось оперировать домашней пилой. У меня не было ни инструментов, ничего. Нам никто не помогал. Мы находились в окружении. Кругом стояли российские войска. Не было выхода, не было никакой помощи. В течение шести месяцев мы находились в таких условиях – каждый день обстрел, каждый день бoмбежки, и на шесть населенных пунктов мой госпиталь - единственный, куда привозили мирных жителей.

И приходилось оперировать домашней металлической пилой, ампутировать. Я помню как однажды из соседнего села привезли из-под бoмбежки людей, я кинулся ампутировать руки, ноги, а пилы не оказалось. Я у медсестры спрашиваю: «Где пила?» Она говорит: «Сосед пришел и забрал, ему нужно было». Я говорю: «Быстро сходите, скажите, что нужна пила!» Она побежала, пока я останавливал кровотечение, и принесла. Просто обработали спиртом и начали оперировать. Трепанации черепа мне приходилось делать ручной обыкновенной домашней дрелью. Вот в таких условиях работали. Не было медикаментов. Все операции я делал под местным обезболиванием, потому что у меня не было ни наркозного аппарата, ни препаратов для наркоза. У меня были очень ограничены лекарства. Я оперировал с однопроцентным лидокоином, американским лидокаином. Это хорошо еще, что я готовился открывать свой пластический центр и у меня были запасы этих обезболивающих и разных перевязочных материалов. За счет этого мы и жили. >>

ТОПАЛЛЕР. Где семья была?

БАИЕВ. Я семью свою вывез в Ингушетию и сам потом вернулся.

ТОПАЛЛЕР. Хасан... Вы вернулись в Ингушетию или вас туда вывезли? Я знаю, что у вас был серьезный нервный срыв. Или это неправда?

БАИЕВ. Да, это так.

ТОПАЛЛЕР. Что случилось? Стало совсем худо? В конце концов психика отказалась воспринимать происходящее?

БАИЕВ. Это, понимаете, когда…

ТОПАЛЛЕР. Хасан, не сердитесь на меня за этот вопрос.

БАИЕВ. Нет, просто мне тяжело об этом говорить. Просто человек, когда постоянно видит кровь, он… Я просто извиняюсь, что…

ТОПАЛЛЕР. Хасан, вы не извиняйтесь. Это я вам приношу свои извинения. Но я не мог об этом не спросить, потому что знаю, насколько вы – мужественный человек и насколько этот момент был важным в вашей жизни. Если такой человек, как вы не смог это вынести, что же говорить о женщинах, детях, двадцатилетних ребятах... Американцы предложили уехать в Вашингтон на реабилитацию?

БАИЕВ. Да. Организация «Хьюман райтс уотч».

ТОПАЛЛЕР. И эта организация признала вас в 2000 году «Человеком года», верно?

БАИЕВ. Да.

ТОПАЛЛЕР. Расскажите немножко.

БАИЕВ. Я с ними встретился в Ингушетии... Они отыскали меня, и спросили: «Чем мы можем тебе помочь?» И я сказал: «Единственное – я хотел бы пройти реабилитацию».

ТОПАЛЛЕР. Три года вы уже здесь?

БАИЕВ. Да.

ТОПАЛЛЕР. Хасан, мы наш разговор не заканчиваем. У нас через неделю выйдет вторая часть программы. Мне ужасно больно видеть слезы у вас на глазах, и я чувствую себя виноватым, но думаю, что вести разговор о вашей жизни и судьбе без слез, которых нечего стесняться, просто невозможно... И я убежден в том, что сегодня у многих людей, которые сидят у телеэкранов, те же слезы на глазах, хотя они не прошли и тысячной доли того, что пришлось пройти вам... И несмотря на это, традицию нарушать не будем. Хасан, вы знаете, чем всегда заканчивается наша передача...

БАИЕВ. Я всегда любил стихи Лермонтова.

Прощай, немытая Россия,

Страна рабов, страна господ,

И вы, мундиры голубые,

И ты, им преданный народ.

ТОПАЛЕР. Хасан, громадное вам спасибо за то, что вы нашли время и пришли в студию. Я с вами не прощаюсь, мы увидимся через неделю. Дорогие друзья, спасибо за то, что вы эти полчаса были с нами. До встречи через неделю, и будьте, пожалуйста, благополучны.

Удивительно!Я много-много раз слышала его историю,читала его интервью, но мое восхищение растет с каждой прочитанной строчкой и каждый раз плачу от волнения...

Таких людей все чеченцы должны знать, тем более он сам является чеченцем. Я об этом человеке не слышал, просто девушке сделали операцию носа, она мой коллега,и Хасан Баиев щас недавно сделал ей операцию,который приехал в Грозный, и должен уехать в Европу.

Добрый вечер всем! Кто-нибудь может подсказать контакты Хасана Баиева?
Нужна консультация с ним по поводу пластики...
Заранее спасибо!

вчера на нтв его показывали. Он меня просто вверг в шок. Вот это человек. Он у меня вызвал восхищение и восторг!

taniad,
Он в детской клинической больнице принимает вроде. консультация с 9 до 10 часов утра. По крайней мере месяц назад он мне так сказал.

эээй) была же тема про него) написали бы там)))

Бося,
спасибо большое!

Кто знает где можно его книгу купить?

:) закажи на озон.ру. Уверена там будет.

milki2004,
НЕТУ, уже где только не искала...

FATIK,
тоже хотела почитать. Пока не нашла. Может, ее не перевели или до нас не дошла?

Я читала что её запретили продавать в россии(((((

FATIK,
Книга Клятва запрещена в России и на русский ее не перевели((
телефон Баиева 89280006353

Со мной тоже самое! Такой "настоящий" и искренний, фальшь ведь сразу чувствуется. Располагает к себе. И семья мне его очень понравилась, цхьа ц1ен хил ма без нохчи) Дал иштт Хьасан санн нах латт бойл вайн!

И на русский переведут со временем и в инет поместят..)